Энтузиазм Генджи, который тот испытывал по отношению к любой мало-мальски интересной тайне, утомлял Хидео. Если Генджи чем-то увлечется, то обязательно прожужжит все уши первому встречному, а в особенности – ему.

Стало страшно, даже не столько от того, что Генджи упомянул Сабуро, сколько от осознания, что друг напомнил это имя, несмотря на то, что сам он отсутствовал на вечеринке.

– Откуда… – задыхаясь, выдавил Хидео. – Откуда ты знаешь?

– Знаю что? О том парнишке с вашей вечеринки? Я следил за ним, потому что он следил за мной. Так он делал что-то странное?

– Н-нет, не то чтобы… он просто вышел с Рокэсан на улицу. Потом они вместе вернулись.

При этих словах Генджи весь как-то напрягся. Он не подал виду, что эта информация взволновала его, но не свойственная ему нервозность вдруг выдала его с головой.

– Ясно, – пробормотал Генджи, смотря в сторону. – Значит, до истерики Рокэ дело не дошло?

– Нет, – жестко отрезал Хидео. – Но когда мы чуть позже с ней вышли на улицу, я заметил стоящего в темноте человека. На него не падал свет фонарей, так что я не мог его рассмотреть. Но он точно смотрел на нас двоих.

– Где он стоял?

– Со стороны «Мизуми». Мы с Рокэ-сан стояли через дорогу, под фонарем.

– Зачем через дорогу?

– Ну… Рокэ-сан стало нехорошо и она…

– Ясно, разрыдалась. – Эта новость заставила Генджи криво ухмыльнуться. – Неудивительно. Она ничего не заметила?

– Нет. Я ей не сказал.

– Как вы возвращались домой?

– Я оставил ее с Мичи, она пообещала вызвать Рокэ-сан такси.

– Мичи? – Генджи гадко усмехнулся. – И давно ты ее по имени называешь?

Хидео замер, со смесью удивления глядя на друга. Он и сам не заметил, как легко с языка соскочило ее имя!

– Я случайно, – быстро проговорил он, пряча краснеющее лицо в ладони. – Меня так угнетает эта ситуация. Добралась ли Рокэ-сан до дома? Что, если я своим уходом поставил под угрозу их обеих?

– Прогуляться не хочешь, чувак? – спросил Генджи. – На воздухе легче думается.

– Пошли, – согласился Хидео, вставая с дивана.

– Только сгоняем за Кобальтом. Я его еще не выгуливал.

Лили: в храме богини

Сегодня в храм она пошла одна – просто вышла из дома, тихонько прикрыв за собою дверь, чтобы не разбудить родителей и брата. Никаких предупреждений или просьб, только она наедине со своей верой. Из дома взяла немного абураагэ и риса – хотела задобрить верных лис Инари прежде, чем станет молиться.

Лили шла торопливо, будто очень боялась, что ее догонят и силой вернут обратно, в душный неприветливый дом, где есть место только для склок и скандалов. Она спустилась с пригорка, по щебенке прошла до дальних одиночных домиков, затем свернула направо, прямо к возвышающимся над землей кармазинным ториям. Краска кое-где уже облупилась, оставив на шероховатой поверхности дымчато-серые островки металла. Лили прошла под ториями, с каждым сделанным шагом теряя былую решимость.

Зачем она пришла сюда? Ради чего ей молиться богине и подносить кицунэ еду? Лили и раньше приходила сюда, молилась вместе с мамой за благополучие семьи, но ничего путного так и не добилась – семья, как рассохшееся дерево, разваливалась, не оставляя даже призрачной надежды на воссоединение.

Быть может, Лили хотела просто поговорить с Инари, не прося ее о милости, ничего такого, лишь только поговорить, спросить, возможно, почему все так получилось? Почему не исполнила она желание Лили, которое та повторяла из раза в раз, каждую неделю, каждый месяц и год? Почему еда не помогла расположить к себе кицунэ, почему Инари не выслушала их просьб?..

Сразу за ториями расположился небольшой храм с внушительным каменным алтарем, который охраняют такие же каменные лисы. Раньше они были раскрашены в бело-красные оттенки, но здесь краска тоже частично слезла, обнажив серый безжизненный камень на выступающих поверхностях.

Взойдя на горку, Лили застыла от неожиданности – прямо так, сжимая бумажный пакет в руках. Над алтарем склонилась Мичи, одетая в синее кимоно. Сложив руки в молитве и блаженно прикрыв глаза, она едва заметно шевелила губами. Лили стало неловко – девушка не ожидала, что в этот ранний час кто-то еще придет чествовать Инари. Ей захотелось уйти, как можно скорее скрыться, чтобы вновь не встречаться с внимательным и глубоким взглядом темных глаз Мичи.

Под подошвами громко захрустел щебень, заставляя Лили вздрогнуть от непроизвольного шума. Мичи перестала шептать, уронила ладони на колени и, подняв голову, обернулась в сторону Лили.

– А, это ты, Рокэ-сан? – проговорила Мичи сладким, бархатным голосом. – Тоже пришла к Инари?

Лили лишь кивнула, вмиг залившись краской. На ум невольно пришел вчерашний вечер – когда Мацумура ушел, они с Мичи остались вдвоем, причем у той явно был какой-то к Лили разговор. Они говорили недолго, но то гнетущее впечатление, которое произвел на Лили разговор, останется теперь с ней надолго.

– Знаешь, зачем я тебя пригласила на эту вечеринку? – спросила она тогда.

– Ну?

– Чтобы ты перетянула на себя внимание Араи. Мы уже давно между собой знакомы, поэтому в нашей компании Араи было сложно отвлечь от Аюми-чан, но ты – новое лицо – отлично вписалась. Он тебя уже звал в клуб оммедо?

– Да, звал. Неужели ты так хорошо его знаешь? – спросила Лили.

– Достаточно, чтобы понять, что он за человек, – спокойно поведала Мичи. – Раньше я состояла в этом клубе, но ушла. Советую тебе не лезть в это болото. Они там совсем… того.

– В каком смысле?

– Ну, у них есть какая-то вера в «запечатывание» духов, которые сохраняются внутри предмета или живого организма. Подробностей я не знаю, но их вера в это «запечатывание» начинает приобретать пугающие масштабы. Слышала, как они пытались вселить юрэй в пойманную крысу – представляешь, что бы началось, если бы у них получилось? Крысу пришлось выкрасть, не хватало еще, чтобы она прямо у них в кабинете сдохла.

Разговор становился все более странным, и в какой-то момент Лили даже забыла о том, что они сидят в кафе и разговаривают о духах и крысах так спокойно, словно все это существовало в реальности. Мичи открыто насмехалась над глупостью оккультистов, считая все их эксперименты бесполезной тратой драгоценных ресурсов. Лили так и не удалось выяснить, какие ресурсы Мичи подразумевала под «драгоценными».

Внезапно она перевела тему:

– Мне сказали, что у тебя с семьей проблемы. Расскажешь?

Лили вздрогнула, прямо как сейчас, и покраснела от стыда и досады. Не стоило рассказывать о своих проблемах